Счастье

Счастье — это состояние высшей удовлетворённости жизнью (МАС, БТС, почти то же — в БСЭ). Бытует мнение, что счастье — это когда ты здоров, богат и знаменит. На самом деле, это не совсем так, а порой и совсем не так: как говорится, счастье каждый понимает по-своему.

Существуют распространенные скрининг-тесты на выявление уровня счастья, но проблема с ними в том, что они достаточно субъективны. Самые популярные — субъективная шкала счастья и индекс субъективного удовлетворения жизнью, 4 вопроса по 7-балльной шкале. В общем и целом эти вопросы сводятся к «Вы счастливы? — Да / Нет / Ну так, туда-сюда». То есть не сказать, чтобы эти опросники сильно глубоко копали и как-то серьёзно объективизировали вопрос. Конечно, у нас всегда есть томографы, но, во-первых, поди запихай счастливого человека в фМРТ, а во-вторых, и это главное, решительно непонятно, что потом делать с результатами. Ещё есть животные модели, но опять же большой вопрос, насколько гомологична крысиная радость от нежданной встречи с кусочком сахара и счастье служить своему народу, к примеру.

Но в любом случае всё в итоге упирается в систему вознаграждения.

(Здесь и далее цитаты (с исправлением орфографии, пунктуации и кое-где стилистики) — из статьи: Бесчастнов П. С. Счастье — на основе которой и написан этот текст.)

Биологический базис

Современная медицина связывает положительные эмоции с отделами полосатого тела (стриатум) и орбитофронтальной коры (ОФК).

Прилежащее ядро вентрального стриатума в большей степени реагирует на положительные стимулы, выходящие из ряда,

то есть на те субъективные удовольствия, которые явно возвышаются над условным базовым уровнем наград. Это известно каждому из повседневной жизни: всё познается в сравнении. Вспомните свою детскую радость от первой и единственной машинки или куклы [и сравните с] ситуацией, когда этих игрушек у вас полная коробка и новый подарок — просто ещё один в ряду точно таких же. Или сравните субъективный эффект от первых самостоятельно заработанных денег с эффектом от таких же или бóльших сумм, которые вы получаете ежемесячно год за годом. У нейронов нет своей идеальной палаты мер и весов и нет эталонных метрик оценки значимости и приятности — все предпочтения формируются в относительных и сравнительных категориях.

Внутренние отделы бледного шара дорсального стриатума формируют первичную мотивацию, связывая ощущения, физиологическое удовольствие, эмоции, осмысление и поведенческие решения.

В патологической форме это проявляется, например, в первичном аддиктивном влечении при различных зависимостях (химической, игровой и проч.). Для нормального мозга это обеспечивает нашу заинтересованность в субъективно приятных переживаниях… Описаны случаи двустороннего поражение ventral pallidum: у этих пациентов значительно снижалась мотивационная значимость поощрительных стимулов и положительных эмоций, хотя формально они вполне адекватно оценивали субъективную приятность пищевых, сексуальных и социальных стимулов… Это как в анекдоте про китайские елочные игрушки: «внешне такие же, но не радуют».

Задние отделы ОФК отвечают за простые радости (еда, секс), передние реагируют на сложные поощрения (деньги, социальное признание).

Медиальные внутренние отделы активны в отношении предикатов положительного подкрепления, латеральная наружная часть реагирует на отрицательное подкрепление и неблагоприятные стимулы. [Орбитофронтальная кора] не создаёт непосредственно чувство удовлетворения/неудовлетворения, там происходит кодирование и оценка удовольствия и сборка конечного поведенческого решения. Так, латеральная ОФК реагирует не столько на негативный стимул per se, сколько на уклонение от неприятностей. То есть неизбежное наказание вызывает гораздо меньшее оживление, нежели то же самое наказание, с которым потенциально можно что-то сделать. На практике это проявляется известным эффектом: смирение и принятие сильно облегчает психологический дискомфорт в неблагоприятной ситуации.

[Например], опрашивались женщины в Англии и в Индии, оценивалась их субъективно счастье в семейной жизни. Среди молодых женщин, недавно вступивших в брак, англичанки были предсказуемо счастливее индусок, потому что одни выходили замуж по собственному желанию и по причине романтического любовного чувства, а за других договорились родители, их мнения никто не спрашивал, отдали чужому человеку в чужой дом. Но среди женщин, которые давно состояли в браке (10–15 и более лет), соотношение менялось на противоположное. Когда легкодоступных выходов из ситуации не предусмотрено, человек принимает, привыкает, начинает получать субъективное удовлетворение и живёт себе дальше… И понятно, что жизнь женщины в афганском ауле или, не знаю, в китайской деревне — это судьба, от которой любая современная европейская девушка отшатнётся в ужасе и отвращении, но надо понимать, что это всё внутри головы.

Когда у человека поражена ОФК, он не теряет способности радоваться или страдать, но сильно теряет в эмоциональной оценке, предпочтениях и адекватных решениях.

Таким образом формируется анатомический «счастливый стержень»: приятность — притягательность — предпочтительность (прилежащее ядро — паллидум — ОФК).

То есть первичная основа положительности переживаний — их новизна (абсолютная: впервые — или относительная: сильнее, чем раньше), готовность к ним (имеющаяся — или быстро создаваемая — модель поведения), принятие их (то есть субъективный смысл, совпадение/несовпадение с заложенными образцами). И уже на этом этапе становится ясна база счастливой жизни: разнообразие, адаптивность, принятие (альтернативой принятию может быть активное преобразование среды под (сформированные в детстве и, возможно, слегка подредактированные после) идеалы — гораздо более затратный и рискованный, но для некоторых предпочтительный путь).

Разумеется, этим дело не ограничивается, и в обеспечении нашей общей удовлетворённости (или неудовлетворённости) жизнью участвует ещё множество других отделов…

Основной узел администрирования корковых процессов — опоясывающая кора. Например, при поражении передней опоясывающей коры у крыс терялась возможность корректно сравнивать потенциальную награду относительно затрачиваемых усилий. В опыте можно было выбрать между большим поощрением, требующим усилий по достижению, и легкодоступным, но не очень привлекательным (много вкусной еды, за которой надо прыгать через барьер, и мало невкусной еды, которая доступна без усилий). Здоровые крысы предпочитали прыгать, а грызуны с пораженной ПОК брали, что попроще. Сходное снижение активности ПОК было обнаружено у больных с ангедонией и снижением мотиваций при шизофрении и большом депрессивном расстройстве.

Таким образом, оценка субъективного счастья, удовлетворённости и довольства жизнью вообще и какими-то отдельными событиями в частности — это сложная комплексная система, это баланс, взаимодействия и противовесы. Невозможно ткнуть электродом в какую-то точку мозга и сделать человека счастливым (или несчастным).

Биологическая реализация поведенческих моделей предполагает работу двух биохимических систем, что более или менее сответствует начальному и конечному компонентам поведенческого акта — мотиву и осмыслению, или (на уровне эмоций) стремлению и удовлетворению. Стремление — это

нехватка, желание, влечение, потребность, активная заинтересованность, направленное поведение. То есть это мотор и движущая сила, обеспечивающая нашу устремлённость к счастью, радости и удовольствиям.

[Удовлетворение] — это непосредственный гедонистический (то есть простой, условно «животный») или эвдемонический (то есть просоциальный, условно «высший») импакт. Это непосредственно субъективное удовольствие, которое мы получаем от поощрения, оценка позитивного подкрепления, степень симпатии и вовлечения — всё то, почему нам нравится «всё хорошее» и не нравится «всё плохое».

Оба эти компонента — «движение к» и «удовлетворение от» — принципиальны для формирования конечного субъективного удовольствия, в норме они не работают по отдельности. Из научно-популярных изложений можно сделать вывод, что want (стремление) — это дофаминовая система, а like (удовлетворение) — опиатная. Тут надо понимать, что это очень грубое упрощение, балансирующее на грани допустимого… Вся эта химическая машинерия служит базисом и фундаментом для психических процессов, но это не есть психические процессы.

Очевидный и затасканный пример — наркотические зависимости. Психостимуляторы — кокаин и амфетамин — действуют через принудительный выброс дофамина. Опиаты (например, героин) действуют через опиатные рецепторы. Те самые want и like в чистом, химическом, беспримесном виде. Человек в наркотическом опьянении получает мощнейшее подкрепление, недоступное в обычной жизни. Становятся ли от этого наркозависимые сильно счастливы? Риторический вопрос.

У всех на слуху история про крыс со вживлёнными в центры удовольствия электродами, которые бесконечно жали на клавишу и в итоге там у рычага и подыхали. На рубеже 1960-70-х подобные эксперименты проводились и с людьми. В 1972 г. одному молодому человеку были вживлены электороды в область стриатума… Электростимуляция вызывала у него сильнейшее психическое и сексуальное возбуждение, в условиях неограниченного доступа к рычагу он делал серии по 1000 и более нажатий, очень активно противился попыткам отобрать у него кнопку — то есть в целом поведение было подобное экспериментальным животным моделям. Но при этом собственно удовольствия он не получал, за время наблюдения субъективный рейтинг счастья и удовлетворённости жизнью у него резко и катастрофично упал; происходящее скорее можно было описать как острое, болезненное и неудержимое влечение, не имеющее выхода и не приносящее облегчения.

Социальная надстройка

Итак, уже на уровне биологии (хотя разделить предмет на уровни можно только в рассуждении, но не в реальности) ясно, что счастье сильно зависит от заложенных идеалов. При переходе к социальному этот тезис становится ещё очевиднее.

Для начала — анализ совсем грубого подхода.

Денежная иллюзия — одна из самых распространённых и устойчивых. На словах все в курсе, что не в деньгах счастье, но это в основном воспринимается как засаленная благоглупость.

Исследования же показывают такую картину.

Про деньги всем интересно, поэтому данных полно. Первый начал Даниэль Канеман, ещё в начале 1980-х, но и кроме него исследований много.

Смотрели соотношение well-being и welfare для американских домохозяйств, от самых бедных (ниже 10 000 $/год на человека) до самых богатых (в районе 250 000 $/год)… Сначала людей опрашивали на тему, как, по их мнению, доход влияет на их субъективное благополучие и каков будет разрыв между бедными и богатыми в индексе удовлетворенности жизнью. На обоих полюсах значимость материального достатка оценивалось очень высоко: и бедные, и богатые считали, что разрыв будет огромен, бедным будет плохо, а богатые будут счастливы. Затем, с целью объективизировать ситуацию, респондентов прогоняли через нейропсихологические тесты и опросники, и вот что выяснилось.

Разница действительно есть. Бедным живется похуже, богатым живется получше. Но этот разрыв оказался намного скромнее, чем люди предполагали. То есть разница в субъективной удовлетворённости в зависимости от уровня доходов существует, но очень умеренная, значительно меньше, чем люди обычно думают. Причем в зависимости от повышения дохода субъективно счастье какое-то время растёт, но в районе 75 000 $/год выходит на плато. Дальнейшее повышение благосостояния вообще никакого статистически значимого влияния на субъективную удовлетворённость не оказывает, значимы уже совсем другие вещи: семейное благополучие, социальное окружение, профессиональная реализованность…

Это цифры для США. Насколько я понимаю, 75 к$/год — это зажиточные, благополучные, хорошо зарабатывающие, но далеко не самые богатые люди. Я затрудняюсь с ходу пересчитать в российский аналог, наверное, это где-то 50–60 тыс. руб. в месяц. Примерно.

Таким образом, люди стабильно и сильно переоценивают значимость денежного фактора в свой жизни. Почему такое происходит? Потому что деньги — универсальный мотиватор… У денег колоссальный мотивационный посыл. При очень умеренном удовлетворении. Люди совершают огромное количество поступков за монетарное поощрение, масса замечательных вещей делается ради денег. Ну, и не очень замечательных, конечно, тоже. А также совсем не замечательных. Всякое делается. Разное. То есть потребность большая. Прекрасный мотив. Мощная движущая сила. Но непосредственное удовольствие, получаемое из денег и через деньги, — довольно скромненькое. Можно сравнить, например, с пищевым поведением. Объективное удовольствие от вкусной еды очень велико, но как движущий мотив — так себе. Конечно, потребность в питании велика, это физиология, но мы говорим именно об относительном балансе want и like. Вряд ли кто-то пойдет на уголовное преступление или даже просто на неблаговидный поступок ради самого шикарного стейка, а ради денег — многие.

Таким образом, если денег достаточно для того, чтобы обеспечить хлеб насущный (питание, проживание, одежда), то деньги на счастье практически не влияют. Однако, как выясняется, и собственно положительные переживания имеют к счастью опосредованное отношение.

Во множестве работ по позитивной психологии самостоятельная ценность положительных эмоций и в целом well-being как общей категории субъективной удовлетворённости жизнью принимается как базовая аксиома, не требующая пояснений и уточнений… На деле же это утверждение совсем не столь очевидно. <…> Если смотреть предметно, то обнаруживается, что ни одной неизбежно для всех необходимой категории не существует. Не существует обязательных всеобщих предиктов счастья. Семья и дети? Нет. Работа и карьера? Нет. Духовный рост? Нет. Материальное благополучие? Нет. Психический покой и комфорт? Нет. Активность и устремлённость? Нет. Любую категорию можно оспорить. На любой довод найти контрдовод. Концепция счастья и достойной жизни обсуждается от начала времён. Но… [лишь недавно] общественный фокус внимания сконцентрировался на ценности субъективного психического состояния.

В современном мире субъективное благополучие — что человек чувствует, что переживает, его внутренний эмоциональный мир и психологический комфорт — стало как минимум столь же значимо (а возможно, что и более значимо), как и то, что он делает и чего добивается. Нам это сейчас кажется незыблемой аксиомой, но какой-нибудь джентльмен викторианских времен просто бы не понял, о чём речь. Концепция счастья в нынешнем виде — это навязчивая идея современного мира. И, как всякая сверхценная идея, она имеет свои перегибы. Парадоксальным образом избыточная и безудержная концентрация на вопросах внутренней гармонии, душевного благополучия и психического комфорта оказывает дезадаптивное и вредоносное влияние на эти самые гармонию, благополучие и комфорт.

У жителей развитых стран Юго-Восточной Азии (Япония, Сингапур) показатели субъективной шкалы счастья достоверно и существенно ниже относительно западных стран аналогичного уровня благосостояния. А у жителей стран Латинской Америки и Карибского бассейна всё наоборот: они заметно счастливее, чем этого можно было бы ожидать, исходя из уровня их экономического развития.

Означает ли это, что японцам живется хуже, чем кубинцам? Нет, ничего подобного. Надо полагать, что у них есть множество других ценностей и значимых моментов в жизни, которые не подпадают под западную концепцию личного счастья и проходят мимо маломощных радаров опросников SHS и SWLS.

Психический КП

Получается, что и биология, и социальность подчиняется неким установкам, заложенным в психику. Но что есть психика и как она соотносится с социальным и биологическим?

Моему научно-религиозному сознанию психика представляется приёмником духовного вещания. Социум видит «телепередачу», которую ему транслирует данный «телевизор», но это не значит, что «телепрограмма» формируется «телевизором». Правда, у человека, в отличие от телевизора, есть некоторые возможности «переключаться» на те или иные каналы, перенастраивая себя к более возвышенному или, наоборот (Боже упаси), инфернальному. Однако имеет ли психика трансцендентный Источник, или «мозг производит психику точно так же, как кишечник производит пищеварительный секрет, а эндокринные железы — гормоны», без тех, кто смотрит телепередачу, смысл существования телевизора как минимум крайне сомнителен.

Мы абсолютно социальные твари… Подавляющее большинство наших удовольствий (и неудовольствий) социально предобусловлены, социально обеспечены и имеют социальные выходы. Даже простые гедонистические поощрения просоциальны, иначе мы бы удовлетворялись сухим пайком и онанизмом.

То есть психическое вроде как зависит от социального.

С другой стороны, нормальная психика устойчива. Мозг — это гироскоп. Он стабилизируется и приходит к равновесию из любого положения. Примерно 30 % популяции переживает психические расстройства невротического регистра в той или иной форме — как правило, депрессивного и/или тревожного круга. И это в условиях спокойной благополучной жизни. Между тем, в течение человеческой истории люди неоднократно устраивали ад на земле для других людей. Можно было бы ожидать, что под красными кхмерами или в нацистских концлагерях все поголовно слягут в витальной депрессии. Но ведь этого не происходит. Колючая проволока, пулемётчики, гора трупов — что ещё человеку надо для хорошей развернутой депрессивной триады? Уж такое посттравматическое стрессовое расстройство, что посттравматичней и стрессовей не придумаешь. Однако психика выруливает из любого непроглядного кошмара. Здоровая психика, я имею в виду.

Больные в полном двустороннем параличе. Единственный контакт — через eye-tracking-аппаратуру, через интерфейс, следящий за движением глаз. Фактически — живое сознание, запертое в трупе. 72 % пациентов оценивают свое самочувствие как «умеренно или выражено счастлив». 21 % — как «умеренно или выражено несчастлив»; [лишь] 7 % страдают настолько, что хотели бы эвтаназии. Данные взяты из статьи, посвящённой этой аппаратуре, и авторы в основном хвастались, как они повышают качество жизни тяжелых пациентов, так что надо делать на это скидку. Но тем не менее: ай-трекинг ай-трекингом, и, несомненно, технология замечательная, и можно только стоя аплодировать, но [отметим] сам факт того, что люди могут быть счастливы, и реально счастливы, даже в таком положении.

Абсолютный гироскоп.

Так что, пожалуй, всё-таки командный пункт.

Рабочая модель счастья

Что же всё-таки делать, чтобы быть счастливым? Какие стимулы задействовать?

Выделяют стимулы гедонистические (условно «простые», связанные с прямым получением удовольствия) и эвдемонические (условно «высшие», завязанные на когнитивно-эмоциональные конструкции). Не совсем корректно говорить, что в одном случае речь идёт о биологии, в другом случае — о социальности. Всё социальность. И всё биология. Как очевидный пример — секс и еда. Казалось бы, проще и биологичней некуда, но при этом конечные поведенческие проявления, будь то гастрономические радости или любовные переживания, в огромной мере состоят из социальных конструкций. Радость интеллектуального познания, когда в объёме сырых данных вдруг что-то сдвигается и паззл начинает складываться в связную и упорядоченную картинку… Лампочка, которая при этом загорается в передних отделах орбитофронтальной коры, этот эйфорический эмоциональный подъем был бы невозможен без банальной древней чисто животной поисковой активности. Поэтому бессмысленно разделение телесного низа и духовного верха: всё на всё завязано, приколочено и не отодрать.

Однако факторы можно расположить по данному спектру — от биологии к психике. При равномерном восприятии этого спектра и «принимать меры», пожалуй, стóит именно «снизу вверх» (только без перекосов — равномерно развивая все компоненты предлагаемой модели).

Физическая активность. Животное надо выгуливать. Бодрое активное животное — это счастливое животное: шерсть лоснится, морда довольная. Соматическое состояние влияет на психическое состояние, в здоровом теле здоровый дух, это всё обговорено тысячу миллионов раз. Физическая активность в любой форме полезна и повышает личную удовлетворённость, будь то фитнес-зал, на даче по грядкам ползать или просто по городу шляться без видимой цели.

Поисковая активность. Узнавать что-то новое. Интересоваться. Обращать внимание. Проявлять любопытство. Неважно на что и как, это может быть искренняя заинтересованность в перипетиях жизни знакомых и близких в духе: «А ты ему что? А он что? Вау! И что потом? И что думаешь теперь делать?» — или это может быть интерес к каким-то совершенно абстрактным вещам, будь то история Нового времени, современные технологии индивидуального строительства, быт людей в дальних странах или что угодно.

Обучаемость. Тоже узнавать что-то новое. Но если «поиск и любопытство» — это движение в стороны, то «обучение» — это движение вверх. Обучаться, развиваться, совершенствовать профессиональные навыки, социальные навыки, эмоциональные навыки — не имеет значение, что именно. Важно, чтобы в каждый момент можно было оглянуться назад и сказать себе: «Вот, за отчётный период я стал круче и лучше» — неважно в чём, любая фигня подойдет (не-фигня, разумеется, ещё лучше подойдет).

Социальная связность — это объём эмоционально значимых коммуникаций. Основной массив положительных эмоций мы получаем от взаимодействия с людьми, к которым испытываем какие-то персонально окрашенные чувства. Семья, дети, родственники, друзья, знакомые и т. д. Люди с большой и дружной семьёй в среднем счастливее людей с атомизированной семьей. Общительные люди счастливее замкнутых. Люди, у которых много друзей, счастливее людей, у которых мало друзей. И т. д.

Расшаривание личного. Делиться, разделять, отдавать, делать кому-то что-то хорошее. Наносить непоправимую пользу, что называется. Люди устроены вступать в сильные эмпатические взаимодействия; положительные переживания, которые мы получаем в результате эмоционального вовлечения, значительно сильнее прямых гедонистических стимулов. С 50 долларов, потраченных на кого-то близкого, получается гораздо больше удовольствия, чем с той же суммы, потраченной на себя любимого. Разумеется, речь идет о людях, к которым мы испытываем какие-либо эмоции, не об абстрактном чужом дяде. И там уже индивидуальные особенности: что попадает у человека в пространство эмпатической реакции, кому он сочувствует и чему он переживает. Это может быть забота о близких, а может быть благотворительная деятельность в пользу больных детей или бездомных котят.

Вот каркас. «Сильный верующий лучше перед Аллахом и любезнее Ему, чем слабый верующий, хотя в каждом из них есть благо» [Муслим]. «Поиск знания — обязанность каждого мусульманина» [Ибн Маджа]. «И говори: “О Господь мой! Приумножь мои знания!”» (20:114). «Верующий, который общается с людьми и терпит наносимые ими обиды, лучше того, который не общается с людьми и не терпит наносимые ими обиды» [Бухари. Адаб]. «Делайте добро родителям, родственникам, сиротам, беднякам, соседям из числа ваших родственников и соседям, которые не являются вашими родственниками, находящимся рядом спутникам, странникам…» (4:36). А нанизать на этот каркас можно разное. Для кого-то физическая активность — это ежедневные тренировки, а кому-то и по коридору пройтись — достижение (при ДЦП, например); главное — чтобы постоянно. Кто-то фонды возглавляет, а кто-то подарки близким дарит; главное — чтобы с душой. И опять же — постоянно. «Аллах больше всего любит те деяния, которые совершаются постоянно, если даже они невелики» [Муслим]. Да (сюрприз!), счастье — это постоянный труд.

Таким образом, общие разговоры о well-being не несут особой прикладной ценности. «Счастья вообще» не существует ни как какой-то чётко обозначенной категории, ни как какого-то конкретного психического механизма… Имеет смысл… рассуждать не о счастье в целом, но о том, каким именно образом можно использовать конкретные психические механизмы и направленную поведенческую активность в целях привлечения дополнительных бенефиций и повышения общей субъективной удовлетворённости собственным существованием.

Замечательно, конечно, выстроить идеал, в который впишется и внутренне принятый прошлый опыт, и способность изменить текущую ситуацию, привести её к этому идеалу. Но и маленькие шажки по указанным пяти факторам — это путь к счастью. И не обязательно быть здоровым (в исламе, например, болезнь — это очищение от грехов), богатым и, тем более, знаменитым. Можно просто быть счастливым.