Религиозность человека и познаваемость мира

Параллельная публикация: «Слова и символы», «Наука и религия»

Принципиальное свойство научного мышления состоит в обязательном реферировании: вот это основывается на таком-то исследовании, это восходит к такому-то высказыванию, а это опирается на такой-то опыт. Любое голословное утверждение необходимо оказывается вне науки. Таким образом научное мышление противопоставляется бытовому (каковое как раз не утруждает себя ссылками на конкретный источник) — и без проблем сочетается с мышлением религиозным.

Религиозность человека опирается на его личный религиозный опыт; часто первое переживание Бога связано с осознанием невероятно сложного устройства мира или с глубоким восприятием красоты и гармонии, однако бывает по-разному: мой путь к вере оказался связан с языком, а у кого-то это произошло через математику (да, бывает, что к религии приводит наука). Так, по крайней мере, можно предположить по выкладкам В. М. Липунова, на которые я вышел в ходе работы над научным комментарием к двухтомному изданию «‘У. аль-Ашкар. Исламская ‘акида». Вот мой комментарий о познаваемости:

Вопрос познаваемости мира и самого себя всегда интересовал человека. Как отмечает один из создателей квантовой механики Эрвин Шрёдингер, «весь наш современный образ мышления основан на мышлении греков; поэтому это есть нечто особенное… Относительно одной из этих основных особенностей не может возникнуть сомнений. Это гипотеза о том, что проявление природы может быть понято» [Шрёдингер Э. Природа и греки. М., 2001. С. 72]. Этот подход древних греков к познаваемости называется в эпистемологии (разделе философии, посвящённом проблемам познания) гносеологическим оптимизмом. Противоположный подход — агностицизм (см. комм. 1). Весьма оригинален такой подход, как солипсизм: существую только Я (конкретная личность), все остальные и всё остальное (мир) — плод моей фантазии. Относительно близок к религиозному мировосприятию скептицизм: явления познаваемы, подлинный мир — нет. Однако все чисто философские подходы, разумеется, исключают из картины мира Бога. Между тем в XX веке физика, математика, логика сформулировали некоторые положения, которые позволяют включать Творца в научное рассмотрение Вселенной.

Так, теорема Гёделя о неполноте (доказана в 1930 г.) утверждает, что если формальная арифметика непротиворечива, то в ней существует невыводимая и неопровержимая формула. Эту теорему можно обобщить на всякую формальную систему (а логическое описание Вселенной необходимо будет формальной системой): «Гёдель показал, что если установить правила вывода и любое конечное число аксиом, то существуют имеющие смысл утверждения, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть» [Рюэль Д. Случайность и хаос. Ижевск, 2001. Цит. по: Гуревич И. О познаваемости сложных систем. Познаваема ли Вселенная // Русский переплёт. 2004]. Также из этой теоремы следует, что для познания формальной системы определённой сложности инструментарий познания (познающая система) должен превышать по сложности познаваемую систему: «В формальной системе с аксиомами, содержащими n бит, невозможно доказать, что специфическая двоичная последовательность имеет сложность больше, чем n + c. Наоборот, есть формальные системы с аксиомами, содержащими n + c бит, в которых возможно определить каждую последовательность сложности меньше, чем n, и сложность каждой из этих последовательностей» [Chaitin G. J. Information-Theoretic Computational Complexity. IEEE Transactions on Information Theory. # 20 (1974). P. 10–15. Цит. по: Гуревич И. Указ. соч.]. Соответственно, человек, который является частью Вселенной, не может полностью познать Вселенную. Если при этом исходить из посылки, что Вселенная в принципе познаваема, то объяснить эту познаваемость (объяснить «излишек» по сложности — ту часть, которая недоступна человеческому познанию per se) можно только с помощью такого понятия, как Бог (см., например: [Липунов В. М. Научно открываемый Бог. Земля и Вселенная, № 1 (37), 1995]).